Текст: Елена Нещерет
Так что Александрия Рихтер и Денис Лукьянов, оба молодые писатели, выглядели скорее как почётный караул, чем как полноправные участники дискуссии. Примечательно, что ни Рихтер, ни Лукьянов пока не написали ничего похожего на славянское фэнтези: у одной – две части саги о юном рыцаре в мире, где система магии строится вокруг четырёх карточных мастей, а у другого – Древний Египет пролез в мистический Петербург начала ХХ века. Так что круглому столу вполне подошло бы название «Феномен продолжительной популярности книг Марии Семёновой». Сама Мария Васильевна чуть опоздала, из-за чего стало окончательно заметно, что вся аудитория – её. К Рихтер и Лукьянову просто никто не подходил. Впрочем, изменения, произошедшие в развлекательной русской литературе за последние тридцать лет, хорошо заметны: Семёнова в возрасте Рихтер и Лукьянова под своим именем публиковаться не могла, потому что публика ждала не каких-то отечественных дарований, а понятного и знакомого продолжения Конана-варвара. Которое всё равно давали те же самые юные дарования, просто перелицованные – набивая заодно руку и изучая спрос. Новое поколение, кстати, занимается почти тем же самым: Денис – контент-менеджер «Литрес», Александрия – «Азбуки».
Мария Васильевна появилась внезапно и включилась без долгих вступлений: едва её представили. Увидела на экране свою книгу – и начала рассказывать, что часто задумывалась о том, как разные народы переживают катастрофы. И пришла выводу, что лучше всего сохраняются цивилизации архаические, низкоуровневые. Они привыкли, что мир суров всегда, и им вдобавок нечего или почти нечего терять.
А на случай, если кто из читателей подумает, что катастрофы – это как-то не ново, и у того же Мартина зима близко, Семёнова напомнила, что они с Мартином примерно ровесники.
На экране за её спиной, где сначала висели обложки, закрутился трейлер к «Волкодаву», и Семёнова иронично заметила, что в последнее время её читателю интересно только, есть ли жизнь после «Волкодава». Писатели, давно существующие в публичном поле, как раз тем хороши и плохи одновременно, что не импровизируют: у них, как у певцов на базарах Востока, уже есть заготовленные и проверенные боем формулы, из которых выступление и выстраивается, как из кубиков. В этот раз кубики легче всего складывались во фразу «русский менталитет». Например, было упомянуто, что ни один современный россиянин не верит в бесплатный сыр иначе, чем в мышеловке, поэтому мотивация пути за славой и сокровищами для героя не работала. Единственное, чем удалось соблазнить, чтобы отправился-таки в приключения, – поиск дорогого человека.
Не дай боги предположить, что один из столпов российского эпического фэнтези будет писать young adult, да и для собравшейся аудитории, судя по вопросам из зала, это слово явно ругательное. Тем более странно ждать следования трендам от человека, который сам задал долгосрочный тренд в отечественной развлекательной литературе. Однако герои её новой книги – всё-таки подростки.
Семёнова объясняет, почему: больше всего ей было интересно посмотреть, как вырастет мальчик, который угодил из дворца к простым людям. Да ещё в традиционно враждебное его народу племя. А ещё больше – интересны те «прошло десять лет», в которые потерянный мальчик стал героем. Все постоянно пропускают эти десять лет исканий и роста, хотя в них-то и происходит самое увлекательное.
А ещё увлекательнее оказалось нащупывать образ наставника одного из братьев – циничного и харизматичного убийцы. Сначала казалось, что он должен был стать просто главным злодеем (в быту – «главгадом»), а потом до автора дошло, что ученики этого жуткого человека должны действительно каким-то образом полюбить.
Где-то здесь стоит упомянуть, что если Александрия Рихтер иногда задавала вопросы, которые были коротки и явно терялись за ответами, то Лукьянов за полчаса круглого стола вообще не сказал ни слова.
И тут Рихтер озвучила мысль, после которой действительно начался круглый стол. Она сказала, что речи Семёновой могут записывать молодые авторы и использовать как урок литмастерства от родоначальницы славянского фэнтези.
Семёнова немедленно ответила, что лучше не говорить о ней как о родоначальнице, если рядом Юрий Никитин (aka Гай Юлий Орловский), он обижается. А если серьёзно, Пушкин с Гоголем чем занимались, если не славянским фэнтези? Мы, – говорит, подразумевая себя и Никитина, – показали, что можно делать актуальное славянское фэнтези, и разбили колоссальный вал переводного толкинистического.
Вдобавок, кто думает, что в Советском Союзе не было фэнтези, тот ошибается: фэнтези тогда называлось соцреализмом и вполне себе неплохо жило. Чем мудрый парторг – не Мерлин или Гэндальф?
Когда «Волкодав» и «Трое из леса» поднялись, народ почуял быструю славу. Наплодили супергероев, всех почему-то на букву В, но эта волна сдулась быстро, и вот почему: про эльфов и гоблинов легче врать, потому что это не наше. В печёнках у нас это не сидит. А вот если про древних славян – тут уже гены и хромосомы бунтуют, читатель фальшь ловит.
Но даже бездарные произведения становятся гумусом для хорошего, всё строится по принципу пирамиды: не бывает, что один гений пришёл и сделал дело, слой графоманов необходим. Он – в основании, потом слой крепких середнячков, потом – мастера, ну и две-три звезды на вершине. И если в жанре пирамида сложилась, то всё с ним хорошо.
На этом месте Лукьянов случайно пошевелился, и Рихтер решила задать вопрос, как родилось славянское фэнтези, ему. Возможно, стоит упомянуть, что Лукьянов – не только человек, родившийся через несколько лет после выхода «Волкодава», но и обозреватель толстого журнала «Юность» – самого массового периодического литературного издания в советские времена. Такая вот связь эпох.
Лукьянов резонно заметил, что Мария Васильевна рассказала основное – и добавил, что сейчас авторы ищут новый голос и форму, стремятся за рамки жанра. Упомянул «Затишье» Надежды Ожигиной как хороший пример смеси славянского фэнтези с детективом.
Его услышали и включили в беседу. Ещё через пару реплик Семёнова и Лукьянов нашли второй большой блок изменений в жанре: попытки современных авторов иначе посмотреть на фольклор. Расцвет ретеллинга, взгляд на архетипических персонажей и сюжеты через призму современного психологизма.
Вопрос, от чего именно зависит славянскость фэнтези, вообще породил бурю. Семёнова отметила, что будущее – не за славянскостью, а за этничностью. Пора осмыслять истории малых народов России, например, тех же самых саамов. Прабабушка Семёновой – саамка, и как только Семёнова узнала об этом, сразу остро заинтересовалась историей этого малого народа. Упомянула, не называя по имени Дарину Стрельченко и её роман «А за околицей – тьма», что сейчас появилось удмуртское фэнтези, и призналась, что они с писательницей Анной Гуровой в попытках породить саамское фэнтези положили начало финно-угорской истории, которая называется «Колдун со Змеева моря».
Лукьянов осмелел и резюмировал:
– Что этнику отличает? Солидное этнографическое основание, из которого растут образы и приключения.
Тут у Семёновой прорвалось наболевшее:
– Сколько раз можно последовательно съедать бутерброд, который намазал дедушка Толкиен? Он-то, в отличие от легиона своих подражателей, стоял на километровых пластах западноевропейской этнографии. Давайте же будем осознавать свои корни!
Кроме того, у наших совсем другой менталитет. К примеру, до чего же в западном эпическом фэнтези любят слово «последний»! Эльф, дракон, герой, колдун, кто угодно.
Они печально смотрят на заходящее солнце, сидя на берегу, а мы только жить начинаем и наблюдаем восход на востоке. Друг с Алтая начал осознавать свои корни и написал книгу, где много истории прямо его семьи. Назвал «Последний шаман». Я разоралась. – Какие последние?! – спрашиваю. – У тебя тут идёт обновление традиции!
Что ж, обновление и впрямь намечается. У того же самого «Кислорода» на ярмарке сметали не только японский ужастик, но и городское славянское фэнтези Нади Совы («Бессмертник», «Станция Лихо»), и фэнтези с поклоном истории Великого Новгорода «Посмотри, наш сад погибает» Ульяны Черкасовой. Да что далеко ходить – на стенде «Черным-бело» опять быстро закончились «Мара и Морок».
Резюмируя – жанр живёт, и неплохо.
